Я в комментарии (очень пространном) к Вашему посту об убийцах детей в Итамаре написал, что работаю с арабами. Но я ведь в Музее Израиля работаю. И обслуживаю интеллектуалов.
Когда взорвалось у Биньяней Аума, я спросил у одной очень достойной дамы, художницы, специалистки по реконструкции древних гончарных изделий:
- Что же далать?
- Царих шалом. Должнен быть мир.
- Но это не мир.
Она замахала рукаи, и вдруг слёзы на глазах:
- Не хочу говорить! Ло роца!
Не понимаю, к сожалению, что с ними происходит. Эта женщина сабра. И родители родились в Израиле. Что не понятно ей? Будто кто-то её за горло держит.
А старик бетахонщик, который служил в ЦАХАЛе ещё до Шестидневной войны и демобилизовался только в начале 80-х, много раз ранен:
- Это ещё он в автобус не поднялся. Вот был бы там салат!
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2011-04-30 08:01 am (UTC)Когда взорвалось у Биньяней Аума, я спросил у одной очень достойной дамы, художницы, специалистки по реконструкции древних гончарных изделий:
- Что же далать?
- Царих шалом. Должнен быть мир.
- Но это не мир.
Она замахала рукаи, и вдруг слёзы на глазах:
- Не хочу говорить! Ло роца!
Не понимаю, к сожалению, что с ними происходит. Эта женщина сабра. И родители родились в Израиле. Что не понятно ей? Будто кто-то её за горло держит.
А старик бетахонщик, который служил в ЦАХАЛе ещё до Шестидневной войны и демобилизовался только в начале 80-х, много раз ранен:
- Это ещё он в автобус не поднялся. Вот был бы там салат!
- Так что же делать? Ма лаасот?
- Меня ты спрашиваешь? Я сижу здесь и охраняю.
Он меня старше. Думаю, ему уж уж к семидесяти.
Плохо всё это.