Стихи.
А что, если я совсем обнаглею, и помучаю вас своими юношескими стихами? Я давно уже их не пишу... потому что пою.
Тряпка.
Я – вечна,
И губы мои – горьки,
Я прорастаю вечером,
И расцветаю хлопком.
Пройдя стадию превращения,
Откупорив кучу пробок,
Преобразуюсь в майки,
Трусы и прочие одежды.
Порядком износившись,
Расходуюсь на тряпки,
И мною вытирают,
Соскабливают свою грязь.
Так, послужив изрядно
Людям, что меня не достойны,
Меня выбрасывают на свалку,
Где я горю своим последним огнём...
Я – вечна,
И губы мои – горьки!
Я прорастаю вечером,
И расцветаю хлопком.
***
Я шёл,
Я молил о пощаде,
Я пел
Солёные
Сладкие
Дикие гимны.
Асфальт изгибался,
И он не хотел
Терпеть моей дрожи
Ночное стакатто...
И так, о закате:
Как вырванный глаз
Ненужный, и светлый
Последним сияньем
Бессмысленно солнце
В предсмертнейший час
Меня презирало
И даже пощады
В нём
Не было...
Серебро
Где ты столько возьмёшь серебра
Чтоб на смертном, прощальном одре
В серебре я лежать смогла,
На огне гореть в серебре?
Серебра недостойная жизнь
Протекла между синих снегов
Это ветер поёт мне: «Очнись!
Впереди мокрый, чёрный ров»
Где ты столько возьмёшь серебра,
Чтоб одеть меня, как змею?
Моим голосом плачут снега:
«Я тебя иллюзорно люблю!»
Саламбо.
Эта женщина, женщина – Саламбо
Ты земная моя юдоль
Словно слиток соли имя твоё,
Словно слиток соли и боль.
Серебриться на имени-слитке беда,
Слёз засохших моих ком.
В этой боли моей - моя глубина
Мой бездомный и вечный дом.
Вход в моё всеобъемлющее: «Прости»,
Бесконечных пределов – тлен,
Ощущение сердца в тёплой горсти,
Мир моих преклонённых колен.
Тряпка.
Я – вечна,
И губы мои – горьки,
Я прорастаю вечером,
И расцветаю хлопком.
Пройдя стадию превращения,
Откупорив кучу пробок,
Преобразуюсь в майки,
Трусы и прочие одежды.
Порядком износившись,
Расходуюсь на тряпки,
И мною вытирают,
Соскабливают свою грязь.
Так, послужив изрядно
Людям, что меня не достойны,
Меня выбрасывают на свалку,
Где я горю своим последним огнём...
Я – вечна,
И губы мои – горьки!
Я прорастаю вечером,
И расцветаю хлопком.
***
Я шёл,
Я молил о пощаде,
Я пел
Солёные
Сладкие
Дикие гимны.
Асфальт изгибался,
И он не хотел
Терпеть моей дрожи
Ночное стакатто...
И так, о закате:
Как вырванный глаз
Ненужный, и светлый
Последним сияньем
Бессмысленно солнце
В предсмертнейший час
Меня презирало
И даже пощады
В нём
Не было...
Серебро
Где ты столько возьмёшь серебра
Чтоб на смертном, прощальном одре
В серебре я лежать смогла,
На огне гореть в серебре?
Серебра недостойная жизнь
Протекла между синих снегов
Это ветер поёт мне: «Очнись!
Впереди мокрый, чёрный ров»
Где ты столько возьмёшь серебра,
Чтоб одеть меня, как змею?
Моим голосом плачут снега:
«Я тебя иллюзорно люблю!»
Саламбо.
Эта женщина, женщина – Саламбо
Ты земная моя юдоль
Словно слиток соли имя твоё,
Словно слиток соли и боль.
Серебриться на имени-слитке беда,
Слёз засохших моих ком.
В этой боли моей - моя глубина
Мой бездомный и вечный дом.
Вход в моё всеобъемлющее: «Прости»,
Бесконечных пределов – тлен,
Ощущение сердца в тёплой горсти,
Мир моих преклонённых колен.
no subject
но если подумать то видно что и не рассплатиться никогда не точто отблагодарить
вот беда
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)