![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Кровавая лэди.
Работаю сейчас над партией лэди Макбет из оперы «Макбет» Верди.
Эту роль я готовлю уже давно – десять лет. И только теперь могу сказать, что я созрела во всех смыслах, что бы взяться за это серьезно.
В институте, когда получала свое музыковедческое образование, я писала об этой опере свою дипломную работу. Она называется: «Вершина и начало падения искусства бельканто – опера Верди «Макбет».
Надо ли говорить, что партия очень сложная, находящаяся на пределах человеческих возможностей. На пределах, но всё же еще пока в них. Верди в своих ранних операх раздвигает рамки драматического сопрано и требует от него спинтовой техники. Поясняю: колоратурная техника, волнообразные (лавобразные!) пассажи наверх, обилие предельных верхних нот ... Какое все-таки безжалостное отношение к голосам темным и тяжелым! А именно такие нужны, для того, что бы передать характер героини, что бы создать тот звуковой образ, который здесь требуется.
Так вот, в связи с этим, работаю до полуобморочного состояния и думаю, думаю, думаю. Во первых: почему эта лэди так меня привлекает? Полный мой антипод. Слава, деньги, власть. ВЛАСТЬ, это самое главное... Вот что ее интересует. Меня если власть и волнует, то только власть в искусстве, над самой собой, да и то я представляю себя больше трудолюбивым садовником, любовно выращивающим свои цветы, и зорко следящим за сорняками, чем абсолютным тираном – мне почему-то кажется, что цветы не растут по-приказу, для этого им нужно солнце и любовный уход...
Но это так, отступление. Так вот, я думаю уже много лет – чем меня так лэди зацепила? Почему не дает мне спать по ночам?
У меня получается точно по стихотворению:
Долго лэди руки мыла,
Долго лэди руки тёрла,
Видно лэди не забыла
окровавленного горла.
Лэди, лэди, Вы как птица,
Бьётесь на бессонном ложе,
Триста лет уж Вам не спиться,
Мне лет шесть не спиться тоже.
Когда-то, в юности, оно меня поразило. Ритмом, простотой, страшным смыслом, и этим чудовищным переносом на себя... Я не могла этого понять. Теперь понимаю. Эти стихи написал Ходасевич перед отъездом из России. И ему уже открылась суть происходящего. Только несчастная чета Макбетов жалкие дилетанты по сравнению с профессионалами узурпаторства и убийства двадцатого века.
Понять психологию убийц, предателей и подлецов. Нужно ли мне это? Почему не могу спокойно спать? Почему в течении многих лет брежу этой оперой? Противоположности притягиваются? Да нет, не достаточно мне этого объяснения. И суть не в этом.
Сейчас, в очередной раз принимая вызов, и берясь за эту партию, делала разнообразные изыскания. Опять! В который раз!
Смотрела и слушала десятки исполнений. Верди, и просто драматических спектаклей. Вчитывалась в текст.
Текст – гениальный! И надо его читать по-английски, потому что русский перевод не передает математической точности Шекспировских формулировок, и их фонетического эффекта. ( ”What’s done cannot be undone” разве точность и звук этой фразы, звук, как два удара колокола, может быть переведено русским – «сделанного не вернешь»? Можно много примеров привести – я смотрела русские переводы. Все проигрывают.) Я бы сказала, что Шекспир чеканит формулы кармических законов. И разыгрывает сюжет, как шахматную партию (так сказали про «Золотого петушка» Ахматовой. Беру взаймы определение – точнее не скажешь). Но здесь есть больше, чем логика – логические связи исчерпаны, но эта леденящая неотвратимость воздействует силой поэзии, а значит логика не цель, а только средство, метод достижения... Чего?
Вот тут то и возникает главный вопрос.
Сделал ли Шекспир хоть одного человека лучше? Остановил ли хоть одного тирана? Защитил ли своим произведением хоть одного ребенка? Предельное обнажение преступления – что дает оно нам? Волосы дыбом? Ночные кошмары? Момент ужаса? Зачем? Не достаточно ли нам простых новостей, где таких ужасов – с пылу, с жару, свеженьких, каждый день - за пучок по пять копеек? Или документальных фильмов?
Я не знаю. Я хочу рассказать про себя. Почему Я это делаю. Почему мне не дает покоя преступная душа Макбета и Кровавой лэди.
Все просто. У меня счеты со своей собственной душой. Которой известна ненависть. «Возлюби врага своего» - это не так уж сложно.
Конечно, что такое личный враг? Кто-то, кто донес на меня? Было, ненавидеть их у меня не получалось. Мгновенное чувство брезгливости сменялось полным равнодушием. Все.
Предательство возлюбленного? Больно. Но не достаточно для ненависти – пусть его.
Интриги коллег? Вообще смешно. Проходит через пару дней.
Но в моей жизни было место для ненависти. Большой. Плохо помещающейся в душу и в сердце.
Я ненавижу тех, кто превратил мою страну в то, чем она была и есть теперь! Я ненавижу всех, кто пытал людей, кто расстреливал, кто заливал ее кровью, все потопляя в страхе. Всех, кто приложил к этому руку! И лично Сталина!
Я ненавижу Гитлера, и всех, кто отправлял в топку миллионы евреев, кто организовал планомерное, расписанное по графику уничтожение людей. У меня нет сил об этом говорить. Я могу продолжать. Но не надо. Они уничтожали мою семью, моих родных – Мандельштама, Гумилева, они виновны в смерти Цветаевой, они десятилетиями пытали Ахматову. Список бесконечен, я не в состоянии его составлять. Они живы, здоровы. Я не знаю, мерещаться ли им «мальчики кровавые в глазах», или, на что более похоже, они спокойно приходят домой, и ведут жизнь примерных семьянинов и прекрасных отцов. Они покупают яхты, и другие прелести богатой жизни. Их руки чисты, их совесть не мешает им спать по ночам.
Макбет – про них. Про их бедные души. Вдумываясь в эту трагедию, пытаясь прожить то, о чем там написано, я излечилась от ненависти. Во мне больше нет ее, моя душа очистилась. Во мне есть только слезы сострадания, только они.
Макбет – история не одной души. Это рассказ о том, как в человеческой душе рождается зло. Как оно проникает на Землю. Как убивает все прекрасное, доброе, светлое. Не на Земле, нет. В душах тех людей, которые это зло допустили к себе. Об их душах скорбь Шекспира. О них скорбел Верди. О них я плачу, когда пою сцену сомнамбулизма кровавой лэди. Ибо мой долг- переплавить душный мрак кровавого ужаса в свет средствами искусства. Кто-то должен это сделать – принести луч сострадания в кромешную тьму.
Спасибо Лэди, за то, что душа моя чиста – Ваша неспособность отмыть Ваши маленькие ручки, отмыло меня от ненависти. Ненависть – орудие зла. Любовь это не противоположность ненависти. Любовь – это то, что вне ее. Ибо пока она является противоположностью, это еще не любовь – она лишь поддерживает войну: черное, белое... Дуальность.
Абсолютная любовь это то, что вне этого. Она милосердна.
Не допустить зла в свою душу – значит выйти из этого замкнутого круга.
Несколько слов о разных лэди. Больше всего поразила меня Джуди Денш. Это – настоящее свидетельство из ада. Она действительно находится уже по ТУ сторону, и смотреть на это жутко. Ни одной лэди, равной этому, я не видела. Предлагаю вашему вниманию:
Дунсинан. Комната в замке.
Входят Врач и Придворная дама.
Врач
Я две ночи нес наблюдение вместе с вами, но не вижу ни малейшего
подтверждения вашему рассказу. Когда она последний раз бродила?
Придворная дама
С тех пор как его величество выступил в поход, я видала, как она
вставала с кровати, накидывала на себя ночной халат, отпирала стенной шкаф,
доставала бумагу, складывала ее, писала на ней, перечитывала, потом
запечатывала и снова ложилась; и все это в глубочайшем сне.
Врач
Тяжкое расстройство природных сил - одновременно воспринимать
благотворность сна и производить действия, свойственные бдению! В этом
дремотном возбуждении, кроме того что она блуждала и вообще совершала разные
поступки, говорила ли она когда-нибудь при вас и что именно?
Придворная дама
Такое, доктор, чего я не могу повторить.
Врач
Мне вы можете повторить, и вам даже следовало бы это сделать.
Придворная дама
Ни вам и никому другому, потому что у меня нет свидетелей, которые
подтвердили бы мои слова.
Входит леди Макбет, со свечой.
Смотрите, вот она идет! Вот так она всегда, и клянусь жизнью - в глубоком
сне. Наблюдайте за ней. Стойте спокойно.
Врач
Где она достала свечу?
Придворная дама
Свеча стояла рядом: возле нее всегда есть свет; так она велела.
Врач
Вы видите: глаза у нее открыты.
Придворная дама
Да, но их чувства закрыты.
Врач
Что это она делает? Смотрите, как она трет себе руки.
Придворная дама
Она всегда так делает, словно умывает руки. Иногда это длится целых
четверть часа.
Леди Макбет
И все-таки здесь пятно.
Врач
Слушайте! Она говорит! Я запишу то, что она произносит, чтобы прочнее
закрепить в памяти.
Леди Макбет
Прочь, проклятое пятно! Прочь, говорю! Один; два; значит, пора. В аду
темно. Стыдно, милорд, стыдно! Воин, и вдруг испугался? Чего нам бояться, не
знает ли кто-нибудь, раз никто не может призвать нашу власть к ответу? Но
кто бы мог подумать, что в старике так много крови?
Врач
Вы слышите?
Леди Макбет
У Файфского тана была жена; где она теперь? Да неужели эти руки никогда
не станут чистыми? Довольно, милорд, довольно: вы все погубите, если будете
так вздрагивать.
Врач
Так, так. Вы узнали, чего не следовало.
Придворная дама
Она сказала то, чего не следовало, я уверена в этом. Один Бог знает,
что она может знать.
Леди Макбет
Все еще держится запах крови: все благовония Аравии не надушат эту
маленькую руку. О, о, о!
Врач
Какой вздох! Сердце тяжко угнетено.
Придворная дама
Я бы не хотела носить в груди такое сердце, хотя бы мне дали
королевское тело.
Врач
И хорошо, и хорошо...
Придворная дама
Молю Бога, чтобы все было хорошо.
Врач
С такими заболеваниями я не встречался. Но я знавал людей, бродивших во
сне, которые мирно умерли в своих кроватях.
Леди Макбет
Вымой руки; надень халат; зачем ты так бледен? Я повторяю тебе: Банко
похоронен, он не может встать из могилы.
Врач
Вот оно что!
Леди Макбет
Ложись, ложись; стучат у ворот; идем, идем, идем, идем, дай мне руку;
что сделано, того не переделать; ложись, ложись, ложись. (Уходит.)
Врач
Теперь она ляжет?
Придворная дама
Сейчас же.
Врач
Злой шепот бродит. Темные дела
Рождают темный бред; больные души
Глухим подушкам доверяют тайны.
Ей нужен бы священник, а не врач.
Прости нас. Боже! Вы за ней смотрите;
Припрячьте все, что может ей быть вредным,
И будьте зорки. Ну, покойной ночи.
Мой ум подавлен, и не верят очи.
Мудрей молчать.
Придворная дама
Покойной ночи, доктор.
Уходят.
Это перевод Лозинского, который на мой взгляд, значительно точнее и действенней перевода Пастернака.
Эту роль я готовлю уже давно – десять лет. И только теперь могу сказать, что я созрела во всех смыслах, что бы взяться за это серьезно.
В институте, когда получала свое музыковедческое образование, я писала об этой опере свою дипломную работу. Она называется: «Вершина и начало падения искусства бельканто – опера Верди «Макбет».
Надо ли говорить, что партия очень сложная, находящаяся на пределах человеческих возможностей. На пределах, но всё же еще пока в них. Верди в своих ранних операх раздвигает рамки драматического сопрано и требует от него спинтовой техники. Поясняю: колоратурная техника, волнообразные (лавобразные!) пассажи наверх, обилие предельных верхних нот ... Какое все-таки безжалостное отношение к голосам темным и тяжелым! А именно такие нужны, для того, что бы передать характер героини, что бы создать тот звуковой образ, который здесь требуется.
Так вот, в связи с этим, работаю до полуобморочного состояния и думаю, думаю, думаю. Во первых: почему эта лэди так меня привлекает? Полный мой антипод. Слава, деньги, власть. ВЛАСТЬ, это самое главное... Вот что ее интересует. Меня если власть и волнует, то только власть в искусстве, над самой собой, да и то я представляю себя больше трудолюбивым садовником, любовно выращивающим свои цветы, и зорко следящим за сорняками, чем абсолютным тираном – мне почему-то кажется, что цветы не растут по-приказу, для этого им нужно солнце и любовный уход...
Но это так, отступление. Так вот, я думаю уже много лет – чем меня так лэди зацепила? Почему не дает мне спать по ночам?
У меня получается точно по стихотворению:
Долго лэди руки мыла,
Долго лэди руки тёрла,
Видно лэди не забыла
окровавленного горла.
Лэди, лэди, Вы как птица,
Бьётесь на бессонном ложе,
Триста лет уж Вам не спиться,
Мне лет шесть не спиться тоже.
Когда-то, в юности, оно меня поразило. Ритмом, простотой, страшным смыслом, и этим чудовищным переносом на себя... Я не могла этого понять. Теперь понимаю. Эти стихи написал Ходасевич перед отъездом из России. И ему уже открылась суть происходящего. Только несчастная чета Макбетов жалкие дилетанты по сравнению с профессионалами узурпаторства и убийства двадцатого века.
Понять психологию убийц, предателей и подлецов. Нужно ли мне это? Почему не могу спокойно спать? Почему в течении многих лет брежу этой оперой? Противоположности притягиваются? Да нет, не достаточно мне этого объяснения. И суть не в этом.
Сейчас, в очередной раз принимая вызов, и берясь за эту партию, делала разнообразные изыскания. Опять! В который раз!
Смотрела и слушала десятки исполнений. Верди, и просто драматических спектаклей. Вчитывалась в текст.
Текст – гениальный! И надо его читать по-английски, потому что русский перевод не передает математической точности Шекспировских формулировок, и их фонетического эффекта. ( ”What’s done cannot be undone” разве точность и звук этой фразы, звук, как два удара колокола, может быть переведено русским – «сделанного не вернешь»? Можно много примеров привести – я смотрела русские переводы. Все проигрывают.) Я бы сказала, что Шекспир чеканит формулы кармических законов. И разыгрывает сюжет, как шахматную партию (так сказали про «Золотого петушка» Ахматовой. Беру взаймы определение – точнее не скажешь). Но здесь есть больше, чем логика – логические связи исчерпаны, но эта леденящая неотвратимость воздействует силой поэзии, а значит логика не цель, а только средство, метод достижения... Чего?
Вот тут то и возникает главный вопрос.
Сделал ли Шекспир хоть одного человека лучше? Остановил ли хоть одного тирана? Защитил ли своим произведением хоть одного ребенка? Предельное обнажение преступления – что дает оно нам? Волосы дыбом? Ночные кошмары? Момент ужаса? Зачем? Не достаточно ли нам простых новостей, где таких ужасов – с пылу, с жару, свеженьких, каждый день - за пучок по пять копеек? Или документальных фильмов?
Я не знаю. Я хочу рассказать про себя. Почему Я это делаю. Почему мне не дает покоя преступная душа Макбета и Кровавой лэди.
Все просто. У меня счеты со своей собственной душой. Которой известна ненависть. «Возлюби врага своего» - это не так уж сложно.
Конечно, что такое личный враг? Кто-то, кто донес на меня? Было, ненавидеть их у меня не получалось. Мгновенное чувство брезгливости сменялось полным равнодушием. Все.
Предательство возлюбленного? Больно. Но не достаточно для ненависти – пусть его.
Интриги коллег? Вообще смешно. Проходит через пару дней.
Но в моей жизни было место для ненависти. Большой. Плохо помещающейся в душу и в сердце.
Я ненавижу тех, кто превратил мою страну в то, чем она была и есть теперь! Я ненавижу всех, кто пытал людей, кто расстреливал, кто заливал ее кровью, все потопляя в страхе. Всех, кто приложил к этому руку! И лично Сталина!
Я ненавижу Гитлера, и всех, кто отправлял в топку миллионы евреев, кто организовал планомерное, расписанное по графику уничтожение людей. У меня нет сил об этом говорить. Я могу продолжать. Но не надо. Они уничтожали мою семью, моих родных – Мандельштама, Гумилева, они виновны в смерти Цветаевой, они десятилетиями пытали Ахматову. Список бесконечен, я не в состоянии его составлять. Они живы, здоровы. Я не знаю, мерещаться ли им «мальчики кровавые в глазах», или, на что более похоже, они спокойно приходят домой, и ведут жизнь примерных семьянинов и прекрасных отцов. Они покупают яхты, и другие прелести богатой жизни. Их руки чисты, их совесть не мешает им спать по ночам.
Макбет – про них. Про их бедные души. Вдумываясь в эту трагедию, пытаясь прожить то, о чем там написано, я излечилась от ненависти. Во мне больше нет ее, моя душа очистилась. Во мне есть только слезы сострадания, только они.
Макбет – история не одной души. Это рассказ о том, как в человеческой душе рождается зло. Как оно проникает на Землю. Как убивает все прекрасное, доброе, светлое. Не на Земле, нет. В душах тех людей, которые это зло допустили к себе. Об их душах скорбь Шекспира. О них скорбел Верди. О них я плачу, когда пою сцену сомнамбулизма кровавой лэди. Ибо мой долг- переплавить душный мрак кровавого ужаса в свет средствами искусства. Кто-то должен это сделать – принести луч сострадания в кромешную тьму.
Спасибо Лэди, за то, что душа моя чиста – Ваша неспособность отмыть Ваши маленькие ручки, отмыло меня от ненависти. Ненависть – орудие зла. Любовь это не противоположность ненависти. Любовь – это то, что вне ее. Ибо пока она является противоположностью, это еще не любовь – она лишь поддерживает войну: черное, белое... Дуальность.
Абсолютная любовь это то, что вне этого. Она милосердна.
Не допустить зла в свою душу – значит выйти из этого замкнутого круга.
Несколько слов о разных лэди. Больше всего поразила меня Джуди Денш. Это – настоящее свидетельство из ада. Она действительно находится уже по ТУ сторону, и смотреть на это жутко. Ни одной лэди, равной этому, я не видела. Предлагаю вашему вниманию:
Дунсинан. Комната в замке.
Входят Врач и Придворная дама.
Врач
Я две ночи нес наблюдение вместе с вами, но не вижу ни малейшего
подтверждения вашему рассказу. Когда она последний раз бродила?
Придворная дама
С тех пор как его величество выступил в поход, я видала, как она
вставала с кровати, накидывала на себя ночной халат, отпирала стенной шкаф,
доставала бумагу, складывала ее, писала на ней, перечитывала, потом
запечатывала и снова ложилась; и все это в глубочайшем сне.
Врач
Тяжкое расстройство природных сил - одновременно воспринимать
благотворность сна и производить действия, свойственные бдению! В этом
дремотном возбуждении, кроме того что она блуждала и вообще совершала разные
поступки, говорила ли она когда-нибудь при вас и что именно?
Придворная дама
Такое, доктор, чего я не могу повторить.
Врач
Мне вы можете повторить, и вам даже следовало бы это сделать.
Придворная дама
Ни вам и никому другому, потому что у меня нет свидетелей, которые
подтвердили бы мои слова.
Входит леди Макбет, со свечой.
Смотрите, вот она идет! Вот так она всегда, и клянусь жизнью - в глубоком
сне. Наблюдайте за ней. Стойте спокойно.
Врач
Где она достала свечу?
Придворная дама
Свеча стояла рядом: возле нее всегда есть свет; так она велела.
Врач
Вы видите: глаза у нее открыты.
Придворная дама
Да, но их чувства закрыты.
Врач
Что это она делает? Смотрите, как она трет себе руки.
Придворная дама
Она всегда так делает, словно умывает руки. Иногда это длится целых
четверть часа.
Леди Макбет
И все-таки здесь пятно.
Врач
Слушайте! Она говорит! Я запишу то, что она произносит, чтобы прочнее
закрепить в памяти.
Леди Макбет
Прочь, проклятое пятно! Прочь, говорю! Один; два; значит, пора. В аду
темно. Стыдно, милорд, стыдно! Воин, и вдруг испугался? Чего нам бояться, не
знает ли кто-нибудь, раз никто не может призвать нашу власть к ответу? Но
кто бы мог подумать, что в старике так много крови?
Врач
Вы слышите?
Леди Макбет
У Файфского тана была жена; где она теперь? Да неужели эти руки никогда
не станут чистыми? Довольно, милорд, довольно: вы все погубите, если будете
так вздрагивать.
Врач
Так, так. Вы узнали, чего не следовало.
Придворная дама
Она сказала то, чего не следовало, я уверена в этом. Один Бог знает,
что она может знать.
Леди Макбет
Все еще держится запах крови: все благовония Аравии не надушат эту
маленькую руку. О, о, о!
Врач
Какой вздох! Сердце тяжко угнетено.
Придворная дама
Я бы не хотела носить в груди такое сердце, хотя бы мне дали
королевское тело.
Врач
И хорошо, и хорошо...
Придворная дама
Молю Бога, чтобы все было хорошо.
Врач
С такими заболеваниями я не встречался. Но я знавал людей, бродивших во
сне, которые мирно умерли в своих кроватях.
Леди Макбет
Вымой руки; надень халат; зачем ты так бледен? Я повторяю тебе: Банко
похоронен, он не может встать из могилы.
Врач
Вот оно что!
Леди Макбет
Ложись, ложись; стучат у ворот; идем, идем, идем, идем, дай мне руку;
что сделано, того не переделать; ложись, ложись, ложись. (Уходит.)
Врач
Теперь она ляжет?
Придворная дама
Сейчас же.
Врач
Злой шепот бродит. Темные дела
Рождают темный бред; больные души
Глухим подушкам доверяют тайны.
Ей нужен бы священник, а не врач.
Прости нас. Боже! Вы за ней смотрите;
Припрячьте все, что может ей быть вредным,
И будьте зорки. Ну, покойной ночи.
Мой ум подавлен, и не верят очи.
Мудрей молчать.
Придворная дама
Покойной ночи, доктор.
Уходят.
Это перевод Лозинского, который на мой взгляд, значительно точнее и действенней перевода Пастернака.