Я в комментарии (очень пространном) к Вашему посту об убийцах детей в Итамаре написал, что работаю с арабами. Но я ведь в Музее Израиля работаю. И обслуживаю интеллектуалов.

Когда взорвалось у Биньяней Аума, я спросил у одной очень достойной дамы, художницы, специалистки по реконструкции древних гончарных изделий:

- Что же далать?

- Царих шалом. Должнен быть мир.

- Но это не мир.

Она замахала рукаи, и вдруг слёзы на глазах:

- Не хочу говорить! Ло роца!

Не понимаю, к сожалению, что с ними происходит. Эта женщина сабра. И родители родились в Израиле. Что не понятно ей? Будто кто-то её за горло держит.

А старик бетахонщик, который служил в ЦАХАЛе ещё до Шестидневной войны и демобилизовался только в начале 80-х, много раз ранен:

- Это ещё он в автобус не поднялся. Вот был бы там салат!

- Так что же делать? Ма лаасот?

- Меня ты спрашиваешь? Я сижу здесь и охраняю.

Он меня старше. Думаю, ему уж уж к семидесяти.

Плохо всё это.