8. Изгнанники, скитальцы и поэты - Кто жаждал быть, но стать ничем не смог... У птиц — гнездо, у зверя — темный лог, А посох — нам и нищенства заветы.
Долг не свершен, не сдержаны обеты, Не пройден путь, и жребий нас обрек Мечтам всех троп, сомненьям всех дорог... Расплескан мед, и песни не допеты.
О, в срывах воль найти, познать себя И, горький стыд смиренно возлюбя, Припасть к земле, искать в пустыне воду,
К чужим шатрам идти просить свой хлеб, Подобным стать бродячему рапсоду - Тому, кто зряч, но светом дня ослеп.
9. Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, - Смысл голосов, звук слов, событий звенья, И запах тел, и шорохи растенья - Весь тайный строй сплетений, швов и скреп
Раскрыт во тьме. Податель света — Феб Дает слепцам глубинные прозренья. Скрыт в яслях бог. Пещера заточенья Превращена в Рождественский Вертеп.
Праматерь ночь, лелея в темном чреве Скупым отцом ей возвращенный плод, Свои дары избраннику несет -
Тому, кто в тьму был Солнцем ввергнут в гневе, Кто стал слепым игралищем судеб, Тому, кто жив и брошен в темный склеп.
11. Кому земля — священный край изгнанья, Того простор полей не веселит, Но каждый шаг, но каждый миг таит Иных миров в себе напоминанья.
В душе встают неясные мерцанья, Как будто он на камнях древних плит Хотел прочесть священный алфавит И позабыл понятий начертанья.
И бродит он в пыли земных дорог - Отступник жрец, себя забывший бог, Следя в вещах знакомые узоры.
Он тот, кому погибель не дана, Кто, встретив смерть, в смущенье клонит взоры, Кто видит сны и помнит имена.
12. Кто видит сны и помнит имена, Кто слышит трав прерывистые речи, Кому ясны идущих дней предтечи, Кому поет влюбленная волна;
13. Тому в любви не радость встреч дана, Кто в страсти ждал не сладкого забвенья, Кто в ласках тел не видел утоленья, Кто не испил смертельного вина.
Своей тоски — навеки одинокой, Как зыбь морей пустынной и широкой, - Он не отдаст. Кто оцет жаждал — тот
И в самый миг последнего страданья Не мирный путь блаженства изберет, А темные восторги расставанья.
14
А темные восторги расставанья, А пепел грез и боль свиданий — нам. Нам не ступать по синим лунным льнам, Нам не хранить стыдливого молчанья.
Мы шепчем всем ненужные признанья, От милых рук бежим к обманным снам, Не видим лиц и верим именам, Томясь в путях напрасного скитанья.
Со всех сторон из мглы глядят на нас Зрачки чужих, всегда враждебных глаз. Ни светом звезд, ни солнцем не согреты,
Стремим свой путь в пространствах вечной тьмы, В себе несем свое изгнанье мы - В мирах любви неверные кометы!
15
В мирах любви, — неверные кометы, - Закрыт нам путь проверенных орбит! Явь наших снов земля не исстребит, - Полночных Солнц к себе нас манят светы.
Ах, не крещен в глубоких водах Леты Наш горький дух, и память нас томит. В нас тлеет боль внежизненных обид - Изгнанники, скитальцы и поэты!
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, Тому, кто жив и брошен в темный склеп, Кому земля — священный край изгнанья,
Кто видит сны и помнит имена, - Тому в любви не радость встреч дана, А темные восторги расставанья!
1909
PS. Волошин писал этот венок, принимая для себя внутреннее решение не соединять свою судьбу с Черубиной, которой он и посвящен. Потрясающ и стихотворный ответ Черубины ... Это было сильное и красивое решение двух путников по жизням (Дмитриевна становится известной антропософкой, ее мнения - глубоки). Сейчас, покуда писались эти строки, вспомнился аналогичный образ из Горинского "Обыкновенного чуда". Помнишь, когда Волшебник говорит своей жене: "Спи, любимая! Я переживу тебя ... и т. д. до слов "Слава безумцам!"
Окончание "Венка"
Кто жаждал быть, но стать ничем не смог...
У птиц — гнездо, у зверя — темный лог,
А посох — нам и нищенства заветы.
Долг не свершен, не сдержаны обеты,
Не пройден путь, и жребий нас обрек
Мечтам всех троп, сомненьям всех дорог...
Расплескан мед, и песни не допеты.
О, в срывах воль найти, познать себя
И, горький стыд смиренно возлюбя,
Припасть к земле, искать в пустыне воду,
К чужим шатрам идти просить свой хлеб,
Подобным стать бродячему рапсоду -
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп.
9. Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, -
Смысл голосов, звук слов, событий звенья,
И запах тел, и шорохи растенья -
Весь тайный строй сплетений, швов и скреп
Раскрыт во тьме. Податель света — Феб
Дает слепцам глубинные прозренья.
Скрыт в яслях бог. Пещера заточенья
Превращена в Рождественский Вертеп.
Праматерь ночь, лелея в темном чреве
Скупым отцом ей возвращенный плод,
Свои дары избраннику несет -
Тому, кто в тьму был Солнцем ввергнут в гневе,
Кто стал слепым игралищем судеб,
Тому, кто жив и брошен в темный склеп.
11. Кому земля — священный край изгнанья,
Того простор полей не веселит,
Но каждый шаг, но каждый миг таит
Иных миров в себе напоминанья.
В душе встают неясные мерцанья,
Как будто он на камнях древних плит
Хотел прочесть священный алфавит
И позабыл понятий начертанья.
И бродит он в пыли земных дорог -
Отступник жрец, себя забывший бог,
Следя в вещах знакомые узоры.
Он тот, кому погибель не дана,
Кто, встретив смерть, в смущенье клонит взоры,
Кто видит сны и помнит имена.
12. Кто видит сны и помнит имена,
Кто слышит трав прерывистые речи,
Кому ясны идущих дней предтечи,
Кому поет влюбленная волна;
13. Тому в любви не радость встреч дана,
Кто в страсти ждал не сладкого забвенья,
Кто в ласках тел не видел утоленья,
Кто не испил смертельного вина.
Своей тоски — навеки одинокой,
Как зыбь морей пустынной и широкой, -
Он не отдаст. Кто оцет жаждал — тот
И в самый миг последнего страданья
Не мирный путь блаженства изберет,
А темные восторги расставанья.
14
А темные восторги расставанья,
А пепел грез и боль свиданий — нам.
Нам не ступать по синим лунным льнам,
Нам не хранить стыдливого молчанья.
Мы шепчем всем ненужные признанья,
От милых рук бежим к обманным снам,
Не видим лиц и верим именам,
Томясь в путях напрасного скитанья.
Со всех сторон из мглы глядят на нас
Зрачки чужих, всегда враждебных глаз.
Ни светом звезд, ни солнцем не согреты,
Стремим свой путь в пространствах вечной тьмы,
В себе несем свое изгнанье мы -
В мирах любви неверные кометы!
15
В мирах любви, — неверные кометы, -
Закрыт нам путь проверенных орбит!
Явь наших снов земля не исстребит, -
Полночных Солнц к себе нас манят светы.
Ах, не крещен в глубоких водах Леты
Наш горький дух, и память нас томит.
В нас тлеет боль внежизненных обид -
Изгнанники, скитальцы и поэты!
Тому, кто зряч, но светом дня ослеп,
Тому, кто жив и брошен в темный склеп,
Кому земля — священный край изгнанья,
Кто видит сны и помнит имена, -
Тому в любви не радость встреч дана,
А темные восторги расставанья!
1909
PS. Волошин писал этот венок, принимая для себя внутреннее решение не соединять свою судьбу с Черубиной, которой он и посвящен. Потрясающ и стихотворный ответ Черубины ... Это было сильное и красивое решение двух путников по жизням (Дмитриевна становится известной антропософкой, ее мнения - глубоки). Сейчас, покуда писались эти строки, вспомнился аналогичный образ из Горинского "Обыкновенного чуда". Помнишь, когда Волшебник говорит своей жене: "Спи, любимая! Я переживу тебя ... и т. д. до слов "Слава безумцам!"